Демократия во всем мире | Граждане с правом голоса
03 августа 2008 года
Демократия и капитализм: разделение близнецов
(По словам Ивана Крастева, существовали опасения, что Центральная Европа примет демократию и отвергнет рыночную экономику)
Иван Крастев
По словам Ивана Крастева, существовали опасения, что Центральная Европа примет демократию и отвергнет рыночную экономику, однако на деле Центральная Европа приняла свободные рыночные отношения, постепенно разочаровываясь в демократии. Крастев – председатель Центра либеральных стратегий в г. Софии, Болгария.
Сегодняшних историков соблазняет возможность описывать историю посткоммунистических преобразований в Центральной и Восточной Европе как историю непреодолимого взаимного влечения демократии и капитализма. Но 20 лет назад многие опасались, что эта повесть будет написана в жанре ужасов.
В то время как политологи склонялись к мнению, что демократия и капитализм – естественные партнеры, а также что свободные рыночные отношения и конкурентная политика, в конечном счете, укрепляют друг друга, существовали опасения, что политические и экономические реформы, необходимые для преобразования восточно-европейских обществ, будут препятствовать друг другу.
Посткоммунистические преобразования стояли перед вопросом: как можно дать людям право делать то, что они хотят, а затем ожидать, что они выберут политику, которая первоначально приведет к повышению цен, увеличению безработицы и углублению социального неравенства?
По мнению немецкого социолога Клауса Оффе, “рыночная экономика начинает работать только в условиях, предшествующих демократии”. А ведущий польский политолог и активистка движения Солидарность Ядвига Станискис считала, что “пока для настоящего гражданского общества не заложен экономический фундамент, массовая политическая мобилизация населения возможна исключительно на основе национализма либо фундаментализма”.
Словом, считалось, что Центральная Европа обречена на выбор между рыночным социализмом и авторитарным капитализмом. К счастью, иногда то, что не теоретически не должно работать, на практике работает.
Центральная и Восточная Европа добились успеха при переходе одновременно к рыночной экономике и демократии. Этот успех стал возможен в результате счастливого сочетания идей, эмоций, обстоятельств и руководителей.
Поддержка экономических перемен
В процессе преобразования стран Центральной Европы естественным союзником реформаторов стало наследие коммунизма. Люди терпеливо поддерживали реформы, поскольку им не терпелось распрощаться с коммунистической системой. Начало 1990-х годов было сюрреалистическим временем: профсоюзы ратовали за сокращение рабочих мест, а экс-коммунистические партии настаивали на приватизации экономики.
Капитализм вызывал гнев, но не существовало ни партии, ни даже политического языка, которые могли бы организовать тех, кто пострадал в процессе преобразований. Коммунизм подорвал способность общества к коллективным действиям по классовому признаку. Любая критика рыночных отношений приравнивалась к ностальгии по коммунизму. За экономические перемены выступали и антикоммунисты, стоявшие в оппозиции к элите, - в силу своей идеологии, и экс-коммунистическая элита - в силу своих интересов.
Распространенная тоска по “возвращению в Европу”, усиленная привлекательностью Европейского союза и НАТО (Организации североатлантического договора), позволили этим обществам примирить демократические инстинкты перераспределения доходов с необходимостью терпеливого долгосрочного подхода, ведущего к экономическому успеху. Это происходило по-разному в различных странах, но евроатлантическая интеграция обеспечила продолжение экономических реформ и не допустила политического регресса.
Успех посткоммунистических преобразований подвел новое поколение политологов к пересмотру возможности единовременного возникновения демократии и капитализма. Они объявили законом естественного развития то, что прежде считалось исторической удачей. Демократия и капитализм стали рассматриваться не как счастливая семейная пара, а как однояйцевые близнецы.
Скептицизм по поводу демократии
Существовала тенденция к игнорированию напряженности в отношениях между демократией и капитализмом. Однако достаточно взглянуть на опыт таких стран, как Россия, Китай или Венесуэла, чтобы появились сомнения в существовании естественной тенденции капитализма порождать демократию или в естественной тенденции демократии поддерживать капитализм.
Опыт Центральной Европы также нуждается в некотором пересмотре. Спустя год после того, как демократические страны Центральной Европы стали членами Европейского союза, регион пережил встряску, обусловленную ростом популизма и национализма. Уровень неудовлетворенности демократией растет, и, согласно данным всемирного опроса “Голос народа – 2006”, Центральная Европа, вопреки всем ожиданиям, является регионом мира, граждане которого наиболее скептически относятся к достоинствам демократии.
Во всем этом регионе население не доверяет политикам и политическим партиям. Люди считают, что политический класс коррумпирован и преследует собственные интересы. Переход к демократии в Центральной Европе был безусловно успешным, но привел к быстрому социальному расслоению, болезненно сказавшись на многих и в то же время возвысив привилегированное меньшинство.
В эпоху демократических преобразований множество судеб было разбито и множество надежд обмануто. Тот факт, что от этих преобразований в основном выиграли образованные и имеющие обширные связи члены элиты старого режима, не способствовал возникновению симпатий к демократизации. Посткоммунистические демократии сегодня рассматриваются в качестве триумфа не эгалитаризма, а анти-эгалитаристских коммунистических элитарных кругов и антикоммунистических групп, находящихся в оппозиции к элите.
Внешние ограничения, введенные Европейским союзом для стран, готовившихся вступить в ЕС, были крайне важны для успеха реформ, но способствовали ощущению, что эти демократические страны лишены реального права на выбор.
Двадцать лет назад теоретики опасались, что у вновь возникающих демократий не будет тяги к капитализму. Сегодня мы видим, что у большинства народов Центральной Европы доверия к рыночным отношениям больше, чем к избирательной урне.
Мнение, выраженное в данной статье, не обязательно отражает точку зрения или политику правительства США.
